(князь Михаил Михайлович) — историк. Родился в очень зажиточной семье в 1733 г. Первоначальное образование получил дома. С 1750 г. служил в лейб-гвардии Семеновском полку, но сейчас же после манифеста 18 февраля 1762 г. вышел в отставку. Рано поняв недочеты своего образования, он старался пополнить их самостоятельным чтением. На гражданской службе, куда он скоро поступил, Щ. имел полную возможность хорошо ознакомиться с тогдашним положением России. В 1767 г. он в качестве депутата от ярославльского дворянства участвовал в комиссии для составления нового уложения, где в духе данного ему избирателями наказа очень рьяно отстаивал интересы дворянства и всеми силами боролся с либерально настроенным меньшинством. Несколько раньше Щ. стал заниматься русской историей под влиянием Миллера, о чем он сам говорит в предисловии к I т. "Истории российской". В 1767 г. Щ., вероятно, был представлен Екатерине II, и она открыла ему доступ в патриаршую и типографическую библиотеки, где были собраны списки летописей, присланные по указу Петра I из разных монастырей. На основании 12-ти списков, взятых оттуда, и 7-и собственных Щ., не имея никакой предварительной подготовки, взялся за составление истории. Несмотря на то, что в 1768 г. он был назначен в комиссию о коммерции и что ему было поручено императрицей разобрать бумаги Петра I, его работа шла очень быстро: к 1769 г. он дописал 2 первые тома, до 1237 г. Тогда же начинается усиленная издательская деятельность Щ. Он печатает: в 1769 г., по списку патриаршей библиотеки, "<span class="italic">Царственную книгу";</span> в 1770 г., по повелению Екатерины II — "<span class="italic">Историю свейской войны",</span> собственноручно исправленную Петром Вел.; в 1771 г. — <span class="italic">"Летопись о многих мятежах";</span> в 1772 г. — "Царственный летописец". Собственная его история несколько замедлилась вследствие необходимости к летописным источникам присоединить и архивные, до него никем, кроме Миллера, не тронутые. В 1770 г. он получил разрешение пользоваться документами московского архива иностранной коллегии, где хранились духовные и договорные грамоты князей с половины XIII в.и памятники дипломатических сношений с последней четверти XV в. Энергично принявшись за разработку этих данных, Щ. в 1772 г. окончил III-й, а в 1774 г. — и IV т. своей работы. Не ограничиваясь одними историческими трудами, он в 1776—77 г. составляет замечательную работу по статистике, понимая ее в широком смысле школы Ахенвалля, т. е. в смысле государствоведения. Его "Статистика в рассуждении России" обнимала 12 рубрик: 1) пространство, 2) границы, 3) плодородие (экономическое описание), 4) многонародие (ст. населения), 5) веру, 6) правление, 7) силу, 8) доходы, 9) торговлю, 10) мануфактуру, 11) народный характер и 12) расположение к России соседей. В 1778 г. он сделался президентом Камер-коллегии и был назначен присутствовать в экспедиции винокуренных заводов; в 1779 г. был назначен сенатором. До самой своей смерти Щ. продолжал интересоваться политическими, философскими и экономическими вопросами, излагая свои взгляды в ряде статей. История его тоже подвигалась очень быстро. Последние тома, XIV и XV (до свержения Вас. Шуйского) были изданы год спустя после его смерти (Щ. умер в 1790 г.). В настоящее время сочинения кн. Щ. большею частью уже изданы, и личность его как историка и публициста может быть вполне выяснена. <span class="italic"><br><p>Щ.</p></span> <span class="italic">как историк.</span> Щ. еще при жизни приходилось защищать свой труд от общих нападок, особенно против Болтина. В 1789 г. он напечатал "Письмо к одному приятелю, в оправдание на некоторые скрытые и явные охуления, учиненные его истории от г. ген.-мaиopa Болтина", что вызвало ответ Болтина и отповедь, в свою очередь, Щ., напечатанную уже после его смерти, в 1792 г. Болтин указывал на ряд ошибок Щ.: 1) в чтении летописи, вроде превращения "стяга" в "стог", "идти по нем" в "идти <span class="italic">на помощь"</span> и т. д. и 2) на полное незнакомство Щ. с исторической этнографией и географией. Действительно, история Щ. очень страдает в этом отношении. Щ. не сумел ориентироваться в древней этнографии, а ограничился пересказом известий по французским источникам да и то "толь смутно и беспорядочно, — по его собственному заявлению, — что из сего никакого следствия истории сочинить невозможно". Но дело в том, что этот вопрос был наиболее темным, и только Шлецеру удалось внести туда некоторый свет. Во всяком случае, Щ. зачастую является более сведущим и осторожным, чем Болтин. В обработке летописи Щербатов, несмотря на всю массу промахов, в которых его упрекали, сделал шаг вперед сравнительно с Татищевым в двух отношениях. Во-первых, Щ. ввел в ученое пользование новые и очень важные списки, как синодальный список Новгородской летописи (XIII и XIV вв.), Воскресенский свод и др. Во-вторых, он первый правильно обращался с летописями, не сливая показания разных списков в сводный текст и различая свой текст от текста источников, на которые он делал точные ссылки, хотя, как замечает Бестужев-Рюмин, его способ цитировать по №№ отнимает возможность проверки. Как и остальные наши историки ХVIII в., Щ. еще не различает вполне источника от его ученой обработки и потому предпочитает, напр., Синопсис — летописи. Не по силам еще Щ. выбор данных; послушно следуя за источниками, он загромождает свой труд мелочами. Много добра русской истории Щ. принес обработкой и изданием актов. Благодаря его истории и "Вивлиофике" Новикова наука овладела первостепенной важности источниками, как духовными, договорными грамотами князей, памятниками дипломатических сношений и статейными списками посольств; произошла, так сказать, эмансипация истории от летописей, и указана была возможность изучения более позднего периода истории, где показания летописи оскудевают или совсем прекращаются. Наконец, Миллер и Щ. издали, а частью приготовили к изданию много архивного материала, особенно времен Петра Великого. Полученный из летописей и актов материал Щ. связывает прагматически, но его прагматизм особого рода — <span class="italic">рационалистический </span>или рационалистически-индивидуалистический: творцом истории является личность. Ход событий объясняется воздействием героя на волю массы или отдельного лица, причем герой руководствуется своекорыстными побуждениями своей натуры, одинаковыми для всех людей в разные эпохи, а масса подчиняется ему по глупости или по суеверию и т. п. Так, например, Щ. не пытается отбросить летописный рассказ о сватовстве византийского императора (уже женатого) — на 70-летней Ольге, но дает ему свое объяснение: император хотел жениться на Ольге с целью заключить союз с Россией. Покорение Руси монголами он объясняет чрезмерной набожностью русских, убившей прежний воинственный дух. Согласно со своим рационализмом Щ. не признает в истории возможности чудесного и относится холодно к религии. По взгляду на характер начала русской истории и на общий ход ее Щ. стоит ближе всего к Шлецеру. Цель составления своей истории он видит в лучшем знакомстве с современной ему Россией, т. е. смотрит на историю с практической точки зрения, хотя в другом месте, основываясь на Юме, доходит до современного взгляда на историю как науку, стремящуюся открыть законы, управляющие жизнью человечества. У современников история Щ. не пользовалась успехом: ее считали неинтересной и неверной, а самого Щ. — лишенным исторического дарования (имп. Екатерина II); но это, как видно из сказанного, неверно, и Карамзин нашел для себя. у Щ. довольно обильную пищу. <span class="italic"><br><p>Щ. как публицист</p></span> интересен, главным образом, как убежденный защитник дворянства. Его политические и социальные взгляды недалеко ушли от той эпохи. Из его многочисленных статей — "Разговор о бессмертии души", "Рассмотрение о жизни человеческой", "О выгодах недостатка" и др. — особый интерес представляет его утопия — "Путешествие в землю Офирскую г. С., <span class="bold"> </span> извецкого дворянина" (не кончено). Идеальное Офирское государство управляется государем, власть которого ограничена высшим дворянством. Остальные классы, даже рядовое дворянство, доступа к высшей власти не имеют. Необходимости для каждого гражданина принимать участие в правлении, необходимости обеспечения личной свободы Щ. не знает. IIервым сословием является дворянство, вступление в которое запрещено. Оно одно обладает правом владеть населенными землями; рекомендуется даже (в статье по поводу голода в 1787 году) всю землю отдать дворянам. Но и дворян Щ. стесняет целой массой мелочных правил. Признавая значение образования, Щ. требует умножения числа школ, но не дает образованным людям прав дворянина. Областное управление, на которое особенно нападал Щ., он строит, однако, в прежнем духе, стесняя его еще больше увеличением канцелярщины и формализма. Военную службу он рекомендует организовать по типу военных поселений, что позднее было сделано в России и потерпело полное фиаско. Рассудочность века наложила сильную печать на Щ. Особенно характерны взгляды его на религию офицеров: религия, как и образование, должна быть строго утилитарной, служить охранению порядка, тишины и спокойствия, почему священнослужителями являются чины полиции. Другими словами, Щербатов не признает христианской религии любви, хотя это не мешает ему в статьи "О повреждении нравов в России" нападать на рационалистическую философию и на Екатерину II как на представительницу ее в России. До чего сам Щ. проникся, однако, рационализмом, видно из его мнения, что можно в очень короткий срок пересоздать государство и установить на целые тысячелетия незыблемый порядок, в котором нужны будут только некоторые поправки. <span class="italic"><br><p>Литература.</p></span> Издание сочинений князя М. М. Щербатова еще не кончено (вышли тт. I, II, 1 ч. III т.). См. Иконников, "Ответ генерал-мaиopa Болтина на письмо кн. Щербатова" (СПб., 1789) и "Крит. примечания на Историю Щ." (СПб., 1793—94); С. М. Соловьев, "Архив" (т. II, пол. 2); "Современное состояние русск. истории как науки" ("Моск. обозр.", 185 9,1); Иконников, "Опыт русской историографии"; Бестужев-Рюмин, "Русская история" (t. I, СПб., 1872); Милюков, "Главные течения русской исторической мысли" (Москва, 1898); Мякотин, "Дворянский публицист Екатерининской эпохи" ("Русское богатство", 1898; перепечатано в сборнике статей "Из истории русского общества"); Н. Д. Чечулин, "Русский социальный роман XVIII в.". <span class="italic"><br><p>Г.</p></span> <span class="italic">Лучинский. </span><br>... смотреть
Щербатов (князь Михаил Михайлович) — историк. Родился в очень зажиточной семье в 1733 г. Первоначальное образование получил дома. С 1750 г. служил в лейб-гвардии Семеновском полку, но сейчас же после манифеста 18 февраля 1762 г. вышел в отставку. Рано поняв недочеты своего образования, он старался пополнить их самостоятельным чтением. На гражданской службе, куда он скоро поступил, Щ. имел полную возможность хорошо ознакомиться с тогдашним положением России. В 1767 г. он в качестве депутата от ярославльского дворянства участвовал в комиссии для составления нового уложения, где в духе данного ему избирателями наказа очень рьяно отстаивал интересы дворянства и всеми силами боролся с либерально настроенным меньшинством. Несколько раньше Щ. стал заниматься русской историей под влиянием Миллера, о чем он сам говорит в предисловии к I т. "Истории российской". В 1767 г. Щ., вероятно, был представлен Екатерине II, и она открыла ему доступ в патриаршую и типографическую библиотеки, где были собраны списки летописей, присланные по указу Петра I из разных монастырей. На основании 12-ти списков, взятых оттуда, и 7-и собственных Щ., не имея никакой предварительной подготовки, взялся за составление истории. Несмотря на то, что в 1768 г. он был назначен в комиссию о коммерции и что ему было поручено императрицей разобрать бумаги Петра I, его работа шла очень быстро: к 1769 г. он дописал 2 первые тома, до 1237 г. Тогда же начинается усиленная издательская деятельность Щ. Он печатает: в 1769 г., по списку патриаршей библиотеки, "<i>Царственную книгу";</i> в 1770 г., по повелению Екатерины II — "<i>Историю свейской войны",</i> собственноручно исправленную Петром Вел.; в 1771 г. — <i>"Летопись о многих мятежах";</i> в 1772 г. — "Царственный летописец". Собственная его история несколько замедлилась вследствие необходимости к летописным источникам присоединить и архивные, до него никем, кроме Миллера, не тронутые. В 1770 г. он получил разрешение пользоваться документами московского архива иностранной коллегии, где хранились духовные и договорные грамоты князей с половины XIII в. и памятники дипломатических сношений с последней четверти XV в. Энергично принявшись за разработку этих данных, Щ. в 1772 г. окончил III-й, а в 1774 г. — и IV т. своей работы. Не ограничиваясь одними историческими трудами, он в 1776—77 г. составляет замечательную работу по статистике, понимая ее в широком смысле школы Ахенвалля, т. е. в смысле государствоведения. Его "Статистика в рассуждении России" обнимала 12 рубрик: 1) пространство, 2) границы, 3) плодородие (экономическое описание), 4) многонародие (ст. населения), 5) веру, 6) правление, 7) силу, 8) доходы, 9) торговлю, 10) мануфактуру, 11) народный характер и 12) расположение к России соседей. В 1778 г. он сделался президентом Камер-коллегии и был назначен присутствовать в экспедиции винокуренных заводов; в 1779 г. был назначен сенатором. До самой своей смерти Щ. продолжал интересоваться политическими, философскими и экономическими вопросами, излагая свои взгляды в ряде статей. История его тоже подвигалась очень быстро. Последние тома, XIV и XV (до свержения Вас. Шуйского) были изданы год спустя после его смерти (Щ. умер в 1790 г.). В настоящее время сочинения кн. Щ. большею частью уже изданы, и личность его как историка и публициста может быть вполне выяснена. <i> Щ.</i> <i>как историк.</i> Щ. еще при жизни приходилось защищать свой труд от общих нападок, особенно против Болтина. В 1789 г. он напечатал "Письмо к одному приятелю, в оправдание на некоторые скрытые и явные охуления, учиненные его истории от г. ген.-мaиopa Болтина", что вызвало ответ Болтина и отповедь, в свою очередь, Щ., напечатанную уже после его смерти, в 1792 г. Болтин указывал на ряд ошибок Щ.: 1) в чтении летописи, вроде превращения "стяга" в "стог", "идти по нем" в "идти <i>на помощь"</i> и т. д. и 2) на полное незнакомство Щ. с исторической этнографией и географией. Действительно, история Щ. очень страдает в этом отношении. Щ. не сумел ориентироваться в древней этнографии, а ограничился пересказом известий по французским источникам да и то "толь смутно и беспорядочно, — по его собственному заявлению, — что из сего никакого следствия истории сочинить невозможно". Но дело в том, что этот вопрос был наиболее темным, и только Шлецеру удалось внести туда некоторый свет. Во всяком случае, Щ. зачастую является более сведущим и осторожным, чем Болтин. В обработке летописи Щербатов, несмотря на всю массу промахов, в которых его упрекали, сделал шаг вперед сравнительно с Татищевым в двух отношениях. Во-первых, Щ. ввел в ученое пользование новые и очень важные списки, как синодальный список Новгородской летописи (XIII и XIV вв.), Воскресенский свод и др. Во-вторых, он первый правильно обращался с летописями, не сливая показания разных списков в сводный текст и различая свой текст от текста источников, на которые он делал точные ссылки, хотя, как замечает Бестужев-Рюмин, его способ цитировать по №№ отнимает возможность проверки. Как и остальные наши историки ХVIII в., Щ. еще не различает вполне источника от его ученой обработки и потому предпочитает, напр., Синопсис — летописи. Не по силам еще Щ. выбор данных; послушно следуя за источниками, он загромождает свой труд мелочами. Много добра русской истории Щ. принес обработкой и изданием актов. Благодаря его истории и "Вивлиофике" Новикова наука овладела первостепенной важности источниками, как духовными, договорными грамотами князей, памятниками дипломатических сношений и статейными списками посольств; произошла, так сказать, эмансипация истории от летописей, и указана была возможность изучения более позднего периода истории, где показания летописи оскудевают или совсем прекращаются. Наконец, Миллер и Щ. издали, а частью приготовили к изданию много архивного материала, особенно времен Петра Великого. Полученный из летописей и актов материал Щ. связывает прагматически, но его прагматизм особого рода — <i>рационалистический </i>или рационалистически-индивидуалистический: творцом истории является личность. Ход событий объясняется воздействием героя на волю массы или отдельного лица, причем герой руководствуется своекорыстными побуждениями своей натуры, одинаковыми для всех людей в разные эпохи, а масса подчиняется ему по глупости или по суеверию и т. п. Так, например, Щ. не пытается отбросить летописный рассказ о сватовстве византийского императора (уже женатого) — на 70-летней Ольге, но дает ему свое объяснение: император хотел жениться на Ольге с целью заключить союз с Россией. Покорение Руси монголами он объясняет чрезмерной набожностью русских, убившей прежний воинственный дух. Согласно со своим рационализмом Щ. не признает в истории возможности чудесного и относится холодно к религии. По взгляду на характер начала русской истории и на общий ход ее Щ. стоит ближе всего к Шлецеру. Цель составления своей истории он видит в лучшем знакомстве с современной ему Россией, т. е. смотрит на историю с практической точки зрения, хотя в другом месте, основываясь на Юме, доходит до современного взгляда на историю как науку, стремящуюся открыть законы, управляющие жизнью человечества. У современников история Щ. не пользовалась успехом: ее считали неинтересной и неверной, а самого Щ. — лишенным исторического дарования (имп. Екатерина II); но это, как видно из сказанного, неверно, и Карамзин нашел для себя. у Щ. довольно обильную пищу. <i> Щ. как публицист</i> интересен, главным образом, как убежденный защитник дворянства. Его политические и социальные взгляды недалеко ушли от той эпохи. Из его многочисленных статей — "Разговор о бессмертии души", "Рассмотрение о жизни человеческой", "О выгодах недостатка" и др. — особый интерес представляет его утопия — "Путешествие в землю Офирскую г. С., извецкого дворянина" (не кончено). Идеальное Офирское государство управляется государем, власть которого ограничена высшим дворянством. Остальные классы, даже рядовое дворянство, доступа к высшей власти не имеют. Необходимости для каждого гражданина принимать участие в правлении, необходимости обеспечения личной свободы Щ. не знает. IIервым сословием является дворянство, вступление в которое запрещено. Оно одно обладает правом владеть населенными землями; рекомендуется даже (в статье по поводу голода в 1787 году) всю землю отдать дворянам. Но и дворян Щ. стесняет целой массой мелочных правил. Признавая значение образования, Щ. требует умножения числа школ, но не дает образованным людям прав дворянина. Областное управление, на которое особенно нападал Щ., он строит, однако, в прежнем духе, стесняя его еще больше увеличением канцелярщины и формализма. Военную службу он рекомендует организовать по типу военных поселений, что позднее было сделано в России и потерпело полное фиаско. Рассудочность века наложила сильную печать на Щ. Особенно характерны взгляды его на религию офицеров: религия, как и образование, должна быть строго утилитарной, служить охранению порядка, тишины и спокойствия, почему священнослужителями являются чины полиции. Другими словами, Щербатов не признает христианской религии любви, хотя это не мешает ему в статьи "О повреждении нравов в России" нападать на рационалистическую философию и на Екатерину II как на представительницу ее в России. До чего сам Щ. проникся, однако, рационализмом, видно из его мнения, что можно в очень короткий срок пересоздать государство и установить на целые тысячелетия незыблемый порядок, в котором нужны будут только некоторые поправки. <i> Литература.</i> Издание сочинений князя М. М. Щербатова еще не кончено (вышли тт. I, II, 1 ч. III т.). См. Иконников, "Ответ генерал-мaиopa Болтина на письмо кн. Щербатова" (СПб., 1789) и "Крит. примечания на Историю Щ." (СПб., 1793—94); С. М. Соловьев, "Архив" (т. II, пол. 2); "Современное состояние русск. истории как науки" ("Моск. обозр.", 185 9,1); Иконников, "Опыт русской историографии"; Бестужев-Рюмин, "Русская история" (t. I, СПб., 1872); Милюков, "Главные течения русской исторической мысли" (Москва, 1898); Мякотин, "Дворянский публицист Екатерининской эпохи" ("Русское богатство", 1898; перепечатано в сборнике статей "Из истории русского общества"); Н. Д. Чечулин, "Русский социальный роман XVIII в.". <i> Г.</i> <i>Лучинский. </i><br><br><br>... смотреть
Михаил Михайлович (22.VII.1733 - 12.XII.1790), князь, - рус. обществ. и гос. деятель, историк и публицист, происходил из древнего и богатого рода. В ра... смотреть
ЩЕРБАТОВ ЩЕРБАТОВ Михаил Михайлович [22 июля (2 августа) 1733, Москва — 12(23) декабря 1790, там же] — русский писатель, историк, философ. Получ... смотреть
ЩЕРБАК ЩЕРБАКОВ ЩЕРБАТ ЩЕРБАТОВ ЩЕРБАТЫЙ ЩЕРБАТЫХ ЩЕРБАЧЕВ ЩЕРБИНА ЩЕРБИНИН ЩЕРБИНЦЕВ ЩЕРБА ЩЕРБИНЩербак, щербатый, щербач - человек, лишенный одного... смотреть
1. ЩЕРБАТОВ Михаил Михайлович (1733-90), князь, государственный деятель, историк, публицист, почётный член Петербургской АН (1776). В 1750-62 на военно... смотреть
ЩЕРБАТОВ Михаил Михайлович (1733- 1790), князь, рус. историк, экономист и публицист, один из осн. представителей реакц. направления рус. экон. мысли 2-... смотреть
ЩЕРБАТОВ Михаил Михайлович (1733 - 90), князь, историк, писатель. Идеолог корпоративных устремлений российского дворянства. Искал пути процветания дворянства; осуждал его нравственные пороки. Труды: "О повреждении нравов в России" (1786 - 89, изданы в 1858), утопический роман "Путешествие в землю Офирскую" (1786, издан в 1935), "История России с древнейших времён" (тома 1-7, 1770 - 91). <br>... смотреть
ЩЕРБАТОВ Михаил Михайлович (1733-90), князь, историк, публицист, почетный член Петербургской АН (1776). Идеолог корпоративных устремлений дворянства. Труды: "О повреждении нравов в России", (1858), утопический роман "Путешествие в землю Офирскую" (Cочинение, т. 1, 1896), "История Российская с древнейших времен" (т. 1-7, 1901-04).<br><br><br>... смотреть
Щербатов — сотр. журн. «Нива» (1875)Псевдонимы: Кн. Щ—вИсточники:• Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей:... смотреть
— т. с., главный судья в Мастерской и Оружейных палатах; родился в 1688 г. и принадлежал к российской княжеской фамилии, восходящей до 1706 г. 14-го ян... смотреть
— генерал-майор, бригадный командир Украинских казачьих регулярных полков, второй брат Московского генерал-губернатора Алексея Григорьевича Щербатова; ... смотреть
Щерба́тов Александр Алексеевич (1829, Москва 1902, там же), князь, московский городской голова, почётный гражданин Москвы (1866). Сын А.Г. Щербатова.... смотреть
ЩЕРБАТОВ Алексей Григорьевич [23.02(05.3).1776 – 18(30).12.1848], государственный и военный деятель, генерал от инфантерии (1823), генерал-адъютант (1... смотреть
Щерба́тов Алексей Григорьевич (1777, Москва 1848, там же), князь, генерал от инфантерии (1823), генерал-адъютант, член Государственного совета (с 183... смотреть
(10.10.1850—24.04.1915), камергер Высочайшего Двора, государственный и общественный деятель, экономист, публицист, путешественник, активный участник право-монархического движения, лидер Союза Русских Людей (СРЛ). Родился в С.-Петербурге в знатной и богатой семье, сын попечителя С.-Петербургского учебного округа кн. Г. А. Щербатова (1819–1881), внук московского военного генерал-губернатора, героя Отечественной войны 1812 кн. А. Г. Щербатова (1776–1848). Получил хорошее домашнее образование, знал несколько иностранных языков. По окончании курса в Петербургском ун-те (1872) некоторое время состоял на государственной службе, затем вышел в отставку. 8 апр. 1874 женился на гр. О.А. Строгановой (1856–1944), после женитьбы окончательно решил посвятить себя сельскому хозяйству. Свое имение в с. Васильевском Рузского у. Московской губ. скоро превратил в образцовое хозяйство. Для ознакомления с передовыми технологиями организовывал даже поездки крестьян в Англию и на сельскохозяйственные выставки. Во время Русско-турецкой войны 1877–1878 был уполномоченным Красного Креста при Рущукском отряде, которым командовал Цесаревич Александр Александрович (будущий Император Александр III), награжден орденом св. Владимира 4-й ст. с мечами. В 1883 был избран Рузским уездным предводителем дворянства, избирался также гласным Рузского уездного земства. В 1883 пожалован камер-юнкером Высочайшего Двора. В 1891 принимал активное участие в работах по оказанию помощи голодающим в Самарской губ. В течение 13 лет с 1892 по 1905 был президентом Императорского Общества сельского хозяйства в Москве. Кн. Щербатов получил известность как заядлый путешественник. Вместе с женой они совершили четыре серьезных путешествия: два по арабскому Востоку (первое с риском для жизни), одно в Индию и Цейлон и одно даже на Яву, куда русские редко забирались. Результатом этих путешествий стали 3 книги, написанные кн. О.А.Щербатовой: «По Индии и Цейлону. Мои путевые заметки 1890–1891 с двумя дополнительными главами о религии и архитектуре Индии» (1892); «В стране вулканов. Путевые заметки на Яве 1893» (1897) и «Верхом на родине бедуинов в поисках за кровными арабскими лошадьми (2600 верст по Аравийским пустыням в 1888 и 1900)» (1903). Сам кн. Щербатов написал приложение к первой книге супруги «Краткий обзор истории и современного положения Индии» и в соавторстве с братом жены гр. С. А. Строгановым «Книгу об арабской лошади» (1900). Будучи убежденным монархистом, кн. Щербатов с самого начала революции 1905 принял самое живое участие в право-монархическом движении. Он изображен как один из главных учредителей Союза Русского Народа (СРН) на картине «Дни отмщения постигоша нас... покаемся, да не истребит нас Господь». Он был одним из организаторов и первым председателем СРЛ в Москве (стоял во главе Союза до 1909). 1 дек. 1905 во главе депутации от СРЛ представлялся Государю, зачитал адрес от Союза. В адресе была сформулирована излюбленная князем (и всеми московскими славянофильскими кругами) идея о необходимости созыва Земского Собора.«Нужно восстановление народной государственной власти. Единственный к тому способ: немедленный созыв Земского Собора путем существующих сословных выборных учреждений». Однако на тот момент эта идея была несвоевременной (тогда полным ходом шла подготовка к созыву Государственной Думы), и Государь дал это понять членам депутации Союза. В н. 1906 составил программный документ СРЛ «Основные положения Союза Русских Людей для выборов в Государственную Думу». В нем нашли выражение основные положения политического кредо монархистов: «Православная Церковь, Русская Государственность и Русская Народность находятся в неразрывной связи между собой и состоят под защитой Русской народной неограниченной Самодержавной Царской власти. Посягательство на Царское Самодержавие со стороны врагов России равносильно посягательству на главенство в Русском государстве Русского Народа. Самодержавная власть основана на единении Царя с народом». Автор документа подчеркивал также необходимость и благотворность сословного устройства общества: «Сословное деление Русского народа есть основа государственного строя и народнохозяйственного управления». Причем, «все сословия между собой равны и доступ в каждое из них открыт для всех русских подданных». Будучи принципиальным сторонником сословности, кн. Щербатов особое внимание обращал на положение рабочих. Еще в начале века он неоднократно выступал с докладами на Чтениях для фабрично-заводских рабочих, которые были организованы в Москве по инициативе государственной и церковной власти. Теперь, после вооруженного восстания рабочих в дек. 1905, понимая просчеты и упущения в политике в отношении рабочих, он пытался направить рабочее движение в конструктивное русло. В 1907 от имени СРЛ кн. Щербатов опубликовал обращение «Чего должны добиваться в Государственной Думе фабричные и заводские рабочие». Он полагал, что главная опасность состоит в том, что фабрично-заводские рабочие являются изгоями общества, ибо они не вписаны в сословную структуру русского общества. А потому, по мысли князя, рабочие прежде всего должны добиваться «получения прав отдельного самостоятельного сословного слоя». Вторая цель депутатов от рабочих — добиться «точного определения законодательством их прав и отношений к владельцам фабрик и фабричной администрации». Третья цель — добиться «улучшения положения по удовлетворению их духовнонравственных и насущных потребностей». Словом, полагал руководитель СРЛ, «русские фабрично-заводские рабочие должны проводить в Думе Русские Народные начала». А именно: «Сословный общественный строй в противодействие канцелярскому приказному. Увеличение производительности Русского Народного Труда. Лучшее вознаграждение и улучшение жизненных условий рабочего населения. Русское народное денежное обращение. Русская наука и народное образование, основанные на изучении русской народности и удовлетворяющие русским народным потребностям». Кн. Щербатов был также членом старейшей монархической организации Русского Собрания (РС), где нередко выступал с докладами по экономическим и финансовым вопросам (много откликов получили его доклады «Основные положения по вопросу о денежном обращении», прочитанный 12 янв. 1907 и «Земельный вопрос», прочитанный 14 дек. 1908). Он был одним из главных организаторов Всероссийских Съездов Русских Людей. Делегатами 2-го Всероссийского съезда Русских Людей в Москве 6–12 апр. 1906 он был избран председателем съезда. На этом съезде князь выступил с докладом о народном государственном хозяйстве. Участвовал в работе 3-го Всероссийского съезда Русских Людей в Киеве 1–7 окт. 1906 (Всероссийский съезд Людей Земли Русской), где выступал со специальным докладом на тему денежного обращения, принимал активное участие в обсуждении программы монархического движения. Он предлагал своим единомышленникам строить дискуссию, исходя из некоторых непреложных методологических требований. Во-первых, нужно отрешиться от повседневности, «мы должны говорить так, будто говорим пред Государем Императором и русским народом». Во-вторых, нужно избегать употребления иностранных слов. Кроме того кн. Щербатов предложил, чтобы монархисты подняли перед властью вопрос о необходимости объявления перед выборами в Государственную Думу всеобщего поста и особого Богослужения. Это необходимо, полагал он, для соответствующего настроения во время выборов. Председательствовал он на 4-м Всероссийском съезде Русских Людей в Москве 26 апр. — 1 мая 1907 (Всероссийский съезд Объединенного Русского Народа). Кроме того, делегатам съезда им был предложен доклад «Денежный вопрос». На 4-м Съезде кн. Щербатов был избран в состав Правления Всероссийского Национального Фонда для материального обеспечения интересов русского народа, куда вошли шесть видных деятелей монархического движения. Принимал он самое непосредственное участие и в деятельности монархических организаций в провинции. Был почетным председателем 3-го съезда представителей русских монархических организаций Херсонской губ. 8–11 июня 1908 в Одессе, на котором выступал основным докладчиком по всем вопросам. А в нояб. 1908 был председателем 1-го Волжско-Камского областного патриотического съезда в Казани 21–25 нояб. 1908. В 1909 кн. Щербатов сложил с себя полномочия председателя СРЛ в связи с тем, что он поступил на государственную службу. В 1910 он был назначен членом Комитета по коннозаводству. Затем он стал одним из учредителей Российского союза торговли и промышленности, в котором стал первым председателем. Кн. Щербатов был довольно авторитетным специалистом в области сельского хозяйства и финансов, автором большого числа книг и брошюр по земледелию, коннозаводству и денежному обращению. Его внимание привлекала проблема повышения эффективности крестьянского землепользования. В работе «Способы увеличить производительность крестьянского хозяйства» (1905) он предлагал: «Главным способом усовершенствования крестьянского хозяйства следует признать учреждение мелких сельскохозяйственных обществ, если возможно, в каждом приходе». Но все частные вопросы он пытался решать в контексте социально-экономического положения страны. В сочинении «Государственно-народное хозяйство России в ближайшем будущем» (1910) кн. Щербатов с беспокойством отмечал захват иностранным капиталом командных высот в народном хозяйстве России: «В настоящее время иностранный капитал захватывает и уральское горнозаводское дело, и лесные богатства севера Европейской России, и золотые прииски Сибири, и фабричное дело в Царстве Польском, и торговлю в главных торговых центрах, и, наконец, все банковское дело при содействии министерства финансов посредством заграничного государственного кредита». По его оценке, «иностранный капитал в том виде, в каком он теперь в России, — безусловное зло»... Однако кн. Щербатов известен не только как политический практик и эксперт по сельскому хозяйству и финансам. В своих наиболее важных трудах он предстает как теоретик монархического движения. Так в 1908 он опубликовал сочинение «Обновленная Россия», которое было своего рода манифестом консервативного реформаторства. Любые преобразования, полагал он, должны опираться на традицию, а «Русская народность могуча своим христианством, своей Самодержавной Государственностью и своей творческой самобытностью». Формулируя главную идею сочинения, он писал: «Основная мысль настоящей книги в том, что вся будущность русской народности в ее самостоятельном обновлении. Руководствуясь великим своим прошлым, приспособляясь к современным условиям и пользуясь средствами и указаниями современной науки и современной техники, русская народность должна обосновываться в единении своем с Православной Церковью, всесторонне удовлетворяющей духовным и жизненным потребностям приходской жизнью, коренящейся в Церкви на началах соборности, вокруг Церкви на началах общественности. В государственном деле русская народность должна иметь своей целью пользу государственную при сильной верховной власти в лице Неограниченного Самодержавного Царя, Божьего Помазанника, Верховного Судьи и единого своего Представителя, черпающего свою власть из Божьей благодати и непосредственного единения с русским народом». Главными противниками русской народности он называл «петербургское чиновничество и иностранный капитал». Для противодействия им, по мысли кн. Щербатова, «нужны создание русского народного общественного мнения и производительная народная творческая работа».«В настоящее время главная задача русской народности — освободиться от заграничной задолженности и не допустить захвата русской земли иностранным капиталом». Не питая особенной любви и доверия к чиновничеству, кн. Щербатов уповал на Монарха, на Царский призыв к русскому народу, ибо «слово Царское для русского народа всесильно». Только по Царскому призыву «русский народ вспомнит свое прошлое и объединится на обновление России, на отпор иноплеменникам и иноверцам, жаждущим раздела России, встанет, как один человек, вокруг своего Царя на защиту Веры Православной, Царского Самодержавия и Русской Народности». Основой обновленной России, залогом возрождения русского народа и государства Российского, по мысли кн. Щербатова, должен стать православный приход. В работе «Православный приход — твердыня русской народности» (1909) он писал: «Обновление России и пробуждение Русского Народа осуществимы при условии оживления Православного прихода не только Церковного — в Церкви, но и общежитейского — вокруг Церкви». Тогда все «враждебные Русской Народности силы, все существующие недоумения и неясности — все исчезнет и подчинится Русскому Народному Духу, проявившему себя во всей широте в Православных Приходах. Но для этого нужно, чтобы каждый Православный Приход представлял из себя самобытную, самодовлеющую со всех сторон обороненную от чуждых влияний твердыню Русской Народности. Тогда и только тогда Русская Народность будет действительно неуязвимой». Он прекрасно понимал, что такой взгляд на роль православного прихода требует коренной перестройки общественной жизни: «Для того, чтобы Православный Приход был бы действительно основой государства, чтобы установить между ним и высшим правительством непосредственные сношения, чтобы он действительно удовлетворял всем духовным и жизненным потребностям населения, он должен быть оборудован всеми способами общественного самоуправления». По мысли кн. Щербатова, приходу должны быть не только переданы функции земства, но он должен стать и самостоятельной полицейской единицей со своим полицейским чином. Управлять таким приходом должно приходское попечительство, которое должно избираться из своей среды прихожанами. При приходе должны быть созданы также народнохозяйственные общественные учреждения: мелкие сельскохозяйственные общества, свое учреждение мелкого кредита, общество взаимопомощи и потребительское общество. Трезво анализируя современное состояние русского общества, кн. Щербатов писал: «Положение Русской Народности в настоящее время более опасное, чем когда-либо... После испытанных неудач пошатнулась в Русском Народе вера в Правительство, руководящие сословия и даже церковное управление». В условиях расшатанности государственного организма, в виду грозящих России опасностей Русская народность «должна утвердиться в своих православных Приходах и оказать через них поддержку Царскому Самодержавию». За 2 года до начала Первой мировой войны кн. Щербатов издал свое последнее крупное сочинение «Государственная оборона России» (1912). Это был своего рода геополитический трактат. Он предлагал рассматривать дело государственной обороны как общенародную задачу: «Государственная оборона, как по своим нынешним задачам, так и по современным средствам борьбы, должна быть общенародной, при наивысшем напряжении всех государственных сил и средств, и потому понятие о ней гораздо более широкое, чем лишь деятельность в этом направлении правительства и боевая готовность армии и флота». Прагматично глядя на международное положение, он писал, что не стоит строить иллюзий, что «промышленная борьба между мировыми державами не разрешается окончательно никакими договорами или международными соглашениями». Война неизбежна, утверждал кн. Щербатов, и она будет жестокой и беспринципной.«Не будет таких гадостей и подлостей с точки зрения общечеловеческой, на которые не снизойдут теперешние представители будто бы образованных народов, для обеспечения себе успеха». И начнется война неожиданным нападением, предсказывал он. Особую опасность во время войны для любого государства представляет собой «пятая колонна». Успешно бороться с происками врагов может «только стойкий, патриотический и сплоченный в своих мельчайших единицах народ», который сможет «выбросить из своей среды всякий враждебный и чуждый ему элемент».«В стране и в войске, состоящих из сплоченных мелких частиц, не мыслимы ни революция, ни неприятельское шпионство, ни неприятельские провокации, ни проникновение враждебных агентов для преступных действий». Обращаясь к причинам неудачной войны с Японией, он замечал: «Причины испытанных нами неудач исключительно нравственные и могут быть выражены словами: отсутствие в высших сферах решимости победить. Русский Царь и Русский народ остались одинокими в своей вере в свою духовную мощь». Его тревожило, что и в современных условиях «Русская народность впадает в прежнюю спячку и равнодушие ко всему, исключая скандальной хроники и поверхностной критики». Справедливо предполагая, что будущая война будет долгой («В предстоящем столкновении России, которое несомненно будет иметь общемировой характер, ей необходимо предвидеть возможность ведения войны в течение не менее двух лет и с затратой шести миллиардов рублей»), кн. Щербатов считал необходимым для подготовки к войне ввести общий государственный подоходный налог, который шел бы исключительно на обеспечение нужд государственной обороны. Причем для полноценного государственного вооружения «армия и флот должны быть — преобразованы на исторических русских началах, соответственно современным жизненным условиям». Кн. Щербатов призывал помнить простую геополитическую истину: «Россия — государство материковое, и потому главная оборона должна быть сухопутной». А значит, нельзя развивать морскую оборону за счет сухопутной. Чтобы война стала сразу делом всенародным, он считал необходимым для объявления войны созвать Земский Собор (одновременно должны быть вызваны в столицу депутации от окраин для Высочайшего сообщения им об объявлении войны и об их задачах в новых условиях). В предстоящей мировой борьбе Россия будет не просто рядовой ее участницей, отстаивающей свои национальные интересы. Роль России, по мысли кн. Щербатова, гораздо значительнее.«В предстоящей мировой борьбе России приходится с одной стороны стоять на страже своих владений и своих интересов, с другой все более растет ее значение как единственной державы, могущей своей военной мощью удержать другие государства от военных столкновений, т. е. быть Хранительницей мира». Именно поэтому крайне необходимо, чтобы Россия была на высоте требований современного государственного вооружения. Завершая свой трактат, кн. Щербатов возвращается к своей излюбленной идее. Никакое самое совершенное вооружение не спасет Россию от гибели, никакие даже гениальные полководцы не приведут ее к победе, «сила России — в Церковно-Приходском единении Русской Народности». Во время Русско-японской войны кн. Щербатов был уполномоченным Красного Креста в действующей армии, его супруга заведовала госпиталем, а старший сын Александр, лейтенант Императорского флота принимал участие в боевых действиях. Во время Первой мировой войны супруги Щербатовы в своем имении Васильевское организовали госпиталь на 100 чел. Сам кн. Щербатов снова был при действующей армии на этот раз в должности начальника эвакуации раненых на Александровской железной дороге. Рядом была и его супруга кн. Ольга Александровна, которая организовала на свои личные средства санитарный поезд и руководила им. Однажды поезд был даже захвачен немцами, так близко подходил он к линии фронта. В боевых действиях теперь не участвовал сын Александр, надежда и гордость отца, по состоянию здоровья в 1912 он уволился в запас и стал Николаевским уездным предводителем дворянства в Самарской губ. Весной 1915 он тяжело заболел в Петрограде. Получив известие о болезни сына, кн. Щербатов приехал навестить и поддержать его, но сын скоропостижно скончался на руках отца (кн. Ольга Александровна оставалась на фронте в Польше вместе со своим поездом). Неожиданная кончина любимого сына вконец расшатала здоровье кн. Щербатова. Возвращаясь с печальным известием к жене, он простудился, заболел воспалением легких и умер в Варшаве через 19 дней после потрясшей его смерти сына. Соч.: Письма об экономическом положении России. М., 1899; Книга об арабской лошади / В соавт. с гр. С. А. Строгановым. СПб., 1900; О значении русско-японской войны. М., 1905; Способы увеличить производительность крестьянского хозяйства. М., 1905; Статьи князя А. Г.Щербатова во время войны о народном русском денежном обращении. М., 1905; От Союза Русских Людей. (О сословном начале как основе государственного управления). М., 1906; Обновленная Россия. М., 1908; Православный приход — твердыня русской народности. М., 1909; Государственно-народное хозяйство России в ближайшем будущем. М., 1910; Государственная оборона России. М., 1912; Сообщение о Государственной Думе в СРЛ. Из адреса Братства свободы и порядка. Б.м., б.г.; «Обновленная Россия» и другие работы. М., 2002 и др. Лит.: Воронов Л. Памяти князя А. Г. Щербатова // Московские ведомости. 1915. № 96; Демин Л.М. В дальних странствиях: Рассказ о путешественниках Щербатовых. М., 1984; Настенко И. А. Мечтатель об «обновленной России» // Щербатов А. Г.«Обновленная Россия» и другие работы. М., 2002; Некролог // Исторический вестник. 1915. № 6; Некролог // Московские ведомости. 1915. № 96; Правые партии. 1905–1917. Документы и материалы. В 2-х тт. / Сост., вст. ст., коммент. Ю. И. Кирьянова. Т. 1. М., 1998; Степанов А. Щербатов Александр Григорьевич // Святая Русь. Большая энциклопедия Русского Народа. Русский патриотизм. Гл. ред., сост. О. А. Платонов, сост. А. Д. Степанов. М., 2003; Федоров А. Е. Кн. А. Г.Щербатов. Размышления над биографией // Щербатов А. Г.«Обновленная Россия» и другие работы. М., 2002. А. Степанов... смотреть
) - историк. Родился в очень зажиточной семье в 1733 г. Первоначальное образование получил дома. С 1750 г. служил в лейб-гвардии Семеновском полку, но сейчас же после манифеста 18 февраля 1762 г. вышел в отставку. Рано поняв недочеты своего образования, он старался пополнить их самостоятельным чтением. На гражданской службе, куда он скоро поступил, Щербатов имел полную возможность хорошо ознакомиться с тогдашним положением России. В 1767 г. он, в качестве депутата от ярославского дворянства, участвовал в комиссии для составления нового уложения, где, в духе данного ему избирателями наказа, очень рьяно отстаивал интересы дворянства и всеми силами боролся с либерально-настроенным меньшинством. Несколько раньше Щербатов стал заниматься русской историей, под влиянием Миллера, о чем он сам говорит в предисловии к I тому *Истории российской*. В 1767 г. Щербатов, вероятно, был представлен Екатерине II , и она открыла ему доступ в патриаршую и типографическую библиотеки, где были собраны списки летописей, присланные по указу Петра I из разных монастырей. На основании 12 списков, взятых оттуда, и 7 собственных Щербатов, не имея никакой предварительной подготовки, взялся за составление истории. Несмотря на то что в 1768 г. он был назначен в комиссию о коммерции и что ему было поручено императрицей разобрать бумаги Петра I, его работа шла очень быстро: к 1769 г. он дописал 2 первые тома, до 1237 г. Тогда же начинается усиленная издательская деятельность Щербатова. Он печатает: в 1769 г., по списку патриаршей библиотеки, *Царственную книгу*; в 1770 г., по повелению Екатерины II - *Историю свейской войны*, собственноручно исправленную Петром Великим; в 1771 г. - *Летопись о многих мятежах*, в 1772 г. - *Царственный летописец*. Собственная его история несколько замедлилась вследствие необходимости к летописным источникам присоединить и архивные, до него никем, кроме Миллера, не тронутые. В 1770 г. он получил разрешение пользоваться документами московского архива иностранной коллегии, где хранились духовные и договорные грамоты князей с половины XIII века и памятники дипломатических сношений с последней четверти XV века. Энергично принявшись за разработку этих данных, Щербатов в 1772 г. окончил III, а в 1774 г. - и IV том своей работы. Не ограничиваясь одними историческими трудами, он в 1776 - 1777 гг. составляет замечательную работу по статистике, понимая ее в широком смысле школы Ахенвалля, то есть в смысле государствоведения. Его *Статистика в рассуждении России* обнимала 12 рубрик: 1) пространство, 2) границы, 3) плодородие (экономическое описание), 4) многонародие (статистику населения), 5) веру, 6) правление, 7) силу, 8) доходы, 9) торговлю, 10) мануфактуру, 11) народный характер и 12) расположение к России соседей. В 1778 г. он сделался президентом камер-коллегии и был назначен присутствовать в экспедиции винокуренных заводов; в 1779 г. был назначен сенатором. До самой своей смерти Щербатов продолжал интересоваться политическими, философскими и экономическими вопросами, излагая свои взгляды в ряде статей. История его тоже подвигалась очень быстро. Последние тома, XIV и XV (до свержения Василия Шуйского ) были изданы год спустя после его смерти (Щербатов умер в 1790 г.). В настоящее время сочинения князя Щербатова большею частью уже изданы и личность его, как историка и публициста, может быть вполне выяснена. Щербатов, как историк. Щербатову еще при жизни приходилось защищать свой труд от общих нападок, особенно против Болтина . В 1789 г. он напечатал *Письмо к одному приятелю, в оправдание на некоторые скрытые и явные охуления, учиненные его истории от господина генерал-майора Болтина*, что вызвало ответ Болтина и отповедь в свою очередь Щербатова, напечатанную уже после его смерти 1792 г. Болтин указывал на ряд ошибок Щербатова: 1) в чтении летописи, вроде превращения *стяга* в *стог*, *идти по нем* в *идти на помощь* и так далее и 2) на полное незнакомство Щербатова с исторической этнографией и географией. Действительно, история Щербатова очень страдает в этом отношении. Щербатов не сумел ориентироваться в древней этнографии, а ограничился пересказом известий по французским источникам, да и то *столь смутно и беспорядочно, по его собственному заявлению, что из сего никакого следствия истории сочинить невозможно*. Но дело в том, что этот вопрос был наиболее темным, и только Шлецеру удалось внести туда некоторый свет. Во всяком случае, Щербатов зачастую является более сведущим и осторожным, чем Болтин. В обработке летописи Щербатов, несмотря на всю массу промахов, в которых его упрекали, сделал шаг вперед сравнительно с Татищевым в двух отношениях. Во-первых, Щербатов ввел в ученое пользование новые и очень важные списки, как синодальный список Новгородской летописи (XIII и XIV века), Воскресенский свод и другие. Во-вторых, он первый правильно обращался с летописями, не сливая показания разных списков в сводный текст и различая свой текст от текста источников, на которые он делал точные ссылки, хотя, как замечает Бестужев-Рюмин, его способ цитировать по номеру отнимает возможность проверки. Как и остальные наши историки XVIII века, Щербатов еще не различает вполне источника от его ученой обработки, и потому предпочитает, например, Синопсис - летописи. Не по силам еще Щербатову и выбор данных; послушно следуя за источниками, он загромождает свой труд мелочами. Много добра русской истории Щербатов принес обработкой и изданием актов. Благодаря его истории и *Вивлиофике* Новикова , наука овладела первостепенной важности источниками, как: духовными, договорными грамотами князей, памятниками дипломатических сношений и статейными списками посольств; произошла, так сказать, эмансипация истории от летописей и указана была возможность изучения более позднего периода истории, где показания летописи оскудевают или совсем прекращаются. Наконец, Миллер и Щербатов издали, а частью приготовили к изданию много архивного материала, особенно времен Петра Великого. Полученный из летописей и актов материал Щербатов связывает прагматически, но его прагматизм особого рода - рационалистический или рационалистически-индивидуалистический: творцом истории является личность. Ход событий объясняется воздействием героя на волю массы или отдельного лица, причем герой руководствуется своекорыстными побуждениями своей натуры, одинаковыми для всех людей в разные эпохи, а масса подчиняется ему по глупости или по суеверию и т. п. Так, например, Щербатов не пытается отбросить летописный рассказ о сватовстве византийского императора (уже женатого) на 70-летней Ольге, но дает ему свое объяснение: император хотел жениться на Ольге с целью заключить союз с Россией. Покорение Руси монголами он объясняет чрезмерной набожностью русских, убившей прежний воинственный дух. Согласно со своим рационализ мом Щербатов не признает в истории возможности чудесного и относится холодно к религии. По взгляду на характер начала русской истории и на общий ход ее Щербатов стоит ближе всего к Шлецеру. Цель составления своей истории он видит в лучшем знакомстве современной ему Россией, то есть смотрит на историю с практической точки зрения, хотя в другом месте, основываясь на Юме, доходит до современного взгляда на историю, как науку, стремящуюся открыть законы, управляющие жизнью человечества. У современников история Щербатова не пользовалась успехом: ее считали неинтересной и неверной, а самого Щербатова - лишенным исторического дарования (императрица Екатерина II); но это, как видно из сказанного, неверно, и Карамзин нашел для себя у Щербатова довольно обильную пищу. Щербатов, как публицист, интересен, главным образом, как убежденный защитник дворянства. Его политические и социальные взгляды недалеко ушли от той эпохи. Из его многочисленных статей - *Разговор о бессмертии души*, *Рассмотрение о жизни человеческой*, *О выгодах недостатка* и др., особый интерес представляет его утопия - *Путешествие в землю Офирскую господина С. извецкого дворянина* (не кончено). Идеальное Офирское государство управляется государем, власть которого ограничена высшим дворянством. Остальные классы, даже рядовое дворянство, доступа к высшей власти не имеют. Необходимости для каждого гражданина принимать участие в правлении, необходимости обеспечения личной свободы Щербатов не знает. Первым сословием является дворянство, вступление в которое запрещено. Оно одно обладает правом владеть населенными землями; рекомендуется даже (в статье по поводу голода в 1787 году) всю землю отдать дворянам. Но и дворян Щербатов стесняет целой массой мелочных правил. Признавая значение образования, Щербатов требует умножения числа школ, но не дает образованным людям прав дворянина. Областное управление, на которое особенно нападал Щербатов, он строит, однако, в прежнем духе, стесняя его еще больше увеличением канцелярщины и формализма. Военную службу он рекомендует организовать по типу военных поселений, что позднее было сделано в России и потерпело полное фиаско. Рассудочность века наложила сильную печать на Щербатова. Особенно характерны взгляды его на религию офирцев: религия, как и образование, должна быть строго утилитарной, служить охранению порядка, тишины и спокойствия, почему священнослужителями являются чины полиции. Другими словами, Щербатов не признает христианской религии любви, хотя это не мешает ему в статье *О повреждении нравов в России* нападать на рационалистическую философию и на Екатерину II, как на представительницу ее в России. До чего сам Щербатов проникся, однако, рационализмом, видно из его мнения, что можно в очень короткий срок пересоздать государство и что установить на целые тысячелетия незыблемый порядок, в котором нужны будут только некоторые поправки. Литература. Издание сочинений князя М.М. Щербатова еще не кончено (вышли тома I, II, 1 часть III тома). См. Иконников *Ответ генерал-майора Болтина на письмо князя Щербатова* (СПб., 1789) и *Критические примечания на Историю Щербатова* (СПб., 1793 - 94); С.М. Соловьев *Архив* (том II, пол. 2); *Современное состояние русской истории, как науки* (*Московское Обозрение*, 1859, 1); Иконников *Опыт русской историографии*; Бестужев-Рюмин *Русская история* (т. I, СПб., 1872); Милюков *Главные течения русской исторической мысли* (М., 1898); Мякотин *Дворянский публицист Екатерининской эпохи* (*Русское богатство*, 1898; перепечатано в сборнике статей *Из истории русского общества*); Н.Д. Чечулин *Русский социальный роман XVIII века*. Г. Лучинский. См. также статьи: Бакмейстер Логин Иванович (Людвиг) ; Богданович Ипполит Федорович ; Борис Федорович Годунов ; Гостомысл ; Иоанн (новгородские посадники) ; Иоанн Иоаннович II ; Карамзин Николай Михайлович ; Крекшин Петр Никифорович ; Лжедимитрий I ; Миллер Герард-Фридрих (Федор Иванович) ; Нарышкины (государственные деятели) ; Новиков Николай Иванович ; Петр I Алексеевич Великий ; Россия, разд. История Малороссии ; Россия, разд. История русской литературы (XVIII век и первая половина XIX века) ; Россия, разд. Источники русской истории и русская историография ; Россия, разд. Наука гражданского и римского права ; Россия, разд. Нумизматика ; Спиридов Матвей Григорьевич ; Хорив ; Черкасский Алексей Михайлович ; Щербатовы .... смотреть
1733-1790), князь, историк, публицист, почетный член Петербургской АН (1776). В кон. 1760-х гг. работал в Комиссии по составлению нового Уложения. С 1778 президент Камер-коллегии. Автор ряда публицистических работ, сочинения "О повреждении нравов в России" (издано в 1858), в котором резко критиковал политику правительства и нравы придворной среды. Свой идеал государства нарисовал в утопическом романе "Путешествие в землю Офирскую" (1784). Исторические взгляды Щ. нашли отражение в "Истории Российской с древнейших времен" (т. 1-7, 1901-04).... смотреть
(1733—1790) — князь, потомок Рюриковичей, историк, общественный деятель, почетный член Петербургской АН. Лидер дворянства в Уложенной комиссии 1767—1768 гг., отстаивавший его интересы. Это проявилось в его сочинениях «Путешествие в землю Офирскую», «О повреждении нравов в России». Автор «Истории Российской от древнейших времен», доведенной им до 1610 г.... смотреть
(22.07 (2.08).1733 12(23).12.1790) историк, социальный мыслитель, общественный деятель консервативного направления. Принадлежал к знатному древнерус. роду Рюриковичей. Получил всестороннее домашнее образование. Наряду с философией и историей Щ. увлеченно занимался *статистикой* (государствоведением), художественной литературой и естествознанием, владел одной из лучших библиотек в России (15 тыс. т.). Военная карьера Щ. закончилась с обнародованием манифеста *О вольности дворянской* (1762). Он вышел в отставку в чине капитана лейб-гвардии. Незадолго до этого в журн. *Ежемесячные сочинения* появились его первые литературные опыты. Представляя собой переводы и компиляции древн. и совр. авторов, они были посвящены гл. обр. нравственно-философским, а также правовым и социально-экономическим вопросам. Тогда же Щ. приступил к важнейшему делу своей жизни к изучению *русской старины*, собирая материалы к 1-му т. своей *Истории Российской от древнейших времен* (всего было напечатано 7 т., охватывающих период до 1610 г.). Как и мн. представители рус. аристократии, Щ. принял участие в масонском движении 50-80-х гг. XVIII в. Он не был в нем заметной фигурой, однако нек-рые элементы его социального утопизма, нравственный ригоризм, отношение к религии формировались под сильным влиянием масонства. В 1767 г. Щ. поступает на гражданскую службу, участвует в работе Вольного экономического об-ва и в комиссии по составлению нового Уложения, где в острой полемике с представителями купечества и крестьянства наиболее аргументировано представлял позицию аристократии. Он выступил, в частности, за пересмотр петровской *Табели о рангах*, против равенства в правах родовитого и чиновного дворянства, против расширения экономической деятельности купечества и размывания сословных границ, был решительным противником ограничения власти помещиков над крестьянами. В 1778 г. Щ. назначается президентом Камер-коллегии, позднее сенатором и тайным советником. В его публицистике этого периода обсуждаются вопросы дворянского самоуправления, обосновывается необходимость организации армии по принципу военных поселений. Щ. пишет первые 6 разд. энциклопедического труда *Статистика в рассуждении России*, в к-ром намечается программа комплексного описания географического положения, экономики, народонаселения, государственного устройства, культуры и внешней политики Российской Империи. После выхода Щ. в отставку в 1788 г. в его произв. резче обозначалось расхождение с политикой Екатерины II, точнее сформулированы его социальные воззрения. К этому времени относятся ст. *Размышления о дворянстве*, *Размышления о законодательстве вообще*. Несколько ранее (1784) Щ. издает *Путешествие в землю Офирскую*. Написанное в жанре социально-утопического романа, оно наиболее полно отразило его идеал общественного устройства. А в кон. 80-х гг. *сочиняет втайне* самое острое из своих произв. памфлет *О повреждении нравов в России*. Дворянский оппозиционер консервативного толка, Щ. отвергал принцип абсолютной монархии как ведущий к деспотизму, правовому хаосу, общественным *нестроениям* и упадку нравственности. В этом он соглашался даже с *левыми* течениями политической мысли эпохи Просвещения. Власть монарха должна быть ограничена *мудрым* законодательством, гарантом чего выступает родовитое дворянство, обладающее просвещенным разумом и *потомственной добродетелью*. С т. зр. Щ., именно это сословие, наделенное кодексом чести, вписало наиболее славные страницы в историю России. Признавая большую экономическую эффективность свободного труда, Щ., однако, выступил против отмены крепостного права в России на том основании, что вред от этого перевесит пользу. В силу разности климата мн. области империи придут в запустение, т. к. освобожденные крестьяне мигрируют на плодородные земли. Щ. также полагал, что плохое состояние отечественного судопроизводства, низкая агрокультура приведут к обнищанию осн. массы *землепашцев*, дроблению земель, наконец, к разорению дворянства - опоры самодержавного государства. Вредная *химера равности состояний* лежит в основе демократического типа государства. Сама природа, к-рая не терпит однообразия, восстает, считает Щ., против демократии. Отсюда данный тип государства характеризуют нестабильность, борьба партий, слишком медленное *течение государственных дел* и т. д. Опираясь на идеи Ж. Ж. Руссо, а также европейских консерваторов, Щ. подверг критике свойственное эпохе Просвещения оптимистическое упование на *естественный свет* разума, науки, на торжество общественно-исторического прогресса. С т. зр. Щ., *повреждение нравов* - слишком высокая цена за подъем материального производства и удовлетворение социально-политических амбиций *третьего сословия*. По той же причине Щ., подобно Голицыну, Лопухину, Фонвизину, был против тех масштабов и темпов преобразований в России, к-рые были намечены Петром I. Философские взгляды Щ. достаточно противоречивы и эклектичны. Они сложились как под влиянием антидогматической мысли нового времени (Ф. Бэкон, Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Галилей) и Просвещения (П. Гольбах, Ш. Монтескье, Ж. Ж. Руссо), так и тяготевших к мистицизму масонских авторов, а также Б. Паскаля, М. Мендельсона и Л. К. Сен-Мартена. В обосновании *предвечных истин* бытия Бога, бессмертия души, загробного воздаяния Щ. склоняется к канонам *естественной религии*, деизму и рационализму. В своем *Путешествии в землю Офирскую* он резко отрицательно отзывается и об атеистах (*богохульники*, *безумцы*), и о *внешней церкви*. Щ., по существу, предлагает свой вариант религии без строгой кодификации, без авторитетов, Священного писания, фактически без богослужения и духовенства. *Основание веры... происходит от самого размышления и очевидного зрения вещей* (Соч.: В 2 т. Спб., 1896. Т. 1., С. 830). Высшим предметом философствования оказывается, по Щ., сам человек в единстве *горнего* и *дольнего*, духовного и телесного. Если воспитание, как утверждали европейские просветители, *делает* человека, то Щ. признает главным результатом воспитания способность объективного самопознания и на этой основе самовоспитания. Такая способность, будучи развита в человечестве, может значительно улучшить *природу человека*, а следовательно, и общественную мораль.... смотреть
(1733-1790), князь, историк, публицист, почетный член Петербургской АН (1776). В кон. 1760-х гг. работал в Комиссии по составлению нового Уложения. С 1778 президент Камер-коллегии. Автор ряда публицистических работ, сочинения О повреждении нравов в России (издано в 1858), в котором резко критиковал политику правительства и нравы придворной среды. Свой идеал государства нарисовал в утопическом романе Путешествие в землю Офирскую (1784). Исторические взгляды Щ. нашли отражение в Истории Российской с древнейших времен (т. 1-7, 1901-04).... смотреть
Щербатов (князь Михаил Михайлович) - историк. Родился в очень зажиточной семье в 1733 г. Первоначальное образование получил дома. С 1750 г. служил в лейб-гвардии Семеновском полку, но сейчас же после манифеста 18 февраля 1762 г. вышел в отставку. Рано поняв недочеты своего образования, он старался пополнить их самостоятельным чтением. На гражданской службе, куда он скоро поступил, Щербатов имел полную возможность хорошо ознакомиться с тогдашним положением России. В 1767 г. он, в качестве депутата от ярославского дворянства, участвовал в комиссии для составления нового уложения, где, в духе данного ему избирателями наказа, очень рьяно отстаивал интересы дворянства и всеми силами боролся с либерально-настроенным меньшинством. Несколько раньше Щербатов стал заниматься русской историей, под влиянием Миллера, о чем он сам говорит в предисловии к I тому "Истории российской". В 1767 г. Щербатов, вероятно, был представлен Екатерине II , и она открыла ему доступ в патриаршую и типографическую библиотеки, где были собраны списки летописей, присланные по указу Петра I из разных монастырей. На основании 12 списков, взятых оттуда, и 7 собственных Щербатов, не имея никакой предварительной подготовки, взялся за составление истории. Несмотря на то что в 1768 г. он был назначен в комиссию о коммерции и что ему было поручено императрицей разобрать бумаги Петра I, его работа шла очень быстро: к 1769 г. он дописал 2 первые тома, до 1237 г. Тогда же начинается усиленная издательская деятельность Щербатова. Он печатает: в 1769 г., по списку патриаршей библиотеки, "Царственную книгу"; в 1770 г., по повелению Екатерины II - "Историю свейской войны", собственноручно исправленную Петром Великим; в 1771 г. - "Летопись о многих мятежах", в 1772 г. - "Царственный летописец". Собственная его история несколько замедлилась вследствие необходимости к летописным источникам присоединить и архивные, до него никем, кроме Миллера, не тронутые. В 1770 г. он получил разрешение пользоваться документами московского архива иностранной коллегии, где хранились духовные и договорные грамоты князей с половины XIII века и памятники дипломатических сношений с последней четверти XV века.Энергично принявшись за разработку этих данных, Щербатов в 1772 г. окончил III, а в 1774 г. - и IV том своей работы. Не ограничиваясь одними историческими трудами, он в 1776 - 1777 гг. составляет замечательную работу по статистике, понимая ее в широком смысле школы Ахенвалля, то есть в смысле государствоведения. Его "Статистика в рассуждении России" обнимала 12 рубрик: 1) пространство, 2) границы, 3) плодородие (экономическое описание), 4) многонародие (статистику населения), 5) веру, 6) правление, 7) силу, 8) доходы, 9) торговлю, 10) мануфактуру, 11) народный характер и 12) расположение к России соседей. В 1778 г. он сделался президентом камер-коллегии и был назначен присутствовать в экспедиции винокуренных заводов; в 1779 г. был назначен сенатором. До самой своей смерти Щербатов продолжал интересоваться политическими, философскими и экономическими вопросами, излагая свои взгляды в ряде статей. История его тоже подвигалась очень быстро. Последние тома, XIV и XV (до свержения Василия Шуйского ) были изданы год спустя после его смерти (Щербатов умер в 1790 г.). В настоящее время сочинения князя Щербатова большею частью уже изданы и личность его, как историка и публициста, может быть вполне выяснена. Щербатов, как историк. Щербатову еще при жизни приходилось защищать свой труд от общих нападок, особенно против Болтина . В 1789 г. он напечатал "Письмо к одному приятелю, в оправдание на некоторые скрытые и явные охуления, учиненные его истории от господина генерал-майора Болтина", что вызвало ответ Болтина и отповедь в свою очередь Щербатова, напечатанную уже после его смерти 1792 г. Болтин указывал на ряд ошибок Щербатова: 1) в чтении летописи, вроде превращения "стяга" в "стог", "идти по нем" в "идти на помощь" и так далее и 2) на полное незнакомство Щербатова с исторической этнографией и географией. Действительно, история Щербатова очень страдает в этом отношении. Щербатов не сумел ориентироваться в древней этнографии, а ограничился пересказом известий по французским источникам, да и то "столь смутно и беспорядочно, по его собственному заявлению, что из сего никакого следствия истории сочинить невозможно". Но дело в том, что этот вопрос был наиболее темным, и только Шлецеру удалось внести туда некоторый свет. Во всяком случае, Щербатов зачастую является более сведущим и осторожным, чем Болтин. В обработке летописи Щербатов, несмотря на всю массу промахов, в которых его упрекали, сделал шаг вперед сравнительно с Татищевым в двух отношениях. Во-первых, Щербатов ввел в ученое пользование новые и очень важные списки, как синодальный список Новгородской летописи (XIII и XIV века), Воскресенский свод и другие. Во-вторых, он первый правильно обращался с летописями, не сливая показания разных списков в сводный текст и различая свой текст от текста источников, на которые он делал точные ссылки, хотя, как замечает Бестужев-Рюмин, его способ цитировать по номеру отнимает возможность проверки. Как и остальные наши историки XVIII века, Щербатов еще не различает вполне источника от его ученой обработки, и потому предпочитает, например, Синопсис - летописи. Не по силам еще Щербатову и выбор данных; послушно следуя за источниками, он загромождает свой труд мелочами. Много добра русской истории Щербатов принес обработкой и изданием актов. Благодаря его истории и "Вивлиофике" Новикова , наука овладела первостепенной важности источниками, как: духовными, договорными грамотами князей, памятниками дипломатических сношений и статейными списками посольств; произошла, так сказать, эмансипация истории от летописей и указана была возможность изучения более позднего периода истории, где показания летописи оскудевают или совсем прекращаются. Наконец, Миллер и Щербатов издали, а частью приготовили к изданию много архивного материала, особенно времен Петра Великого. Полученный из летописей и актов материал Щербатов связывает прагматически, но его прагматизм особого рода - рационалистический или рационалистически-индивидуалистический: творцом истории является личность. Ход событий объясняется воздействием героя на волю массы или отдельного лица, причем герой руководствуется своекорыстными побуждениями своей натуры, одинаковыми для всех людей в разные эпохи, а масса подчиняется ему по глупости или по суеверию и т. п. Так, например, Щербатов не пытается отбросить летописный рассказ о сватовстве византийского императора (уже женатого) на 70-летней Ольге, но дает ему свое объяснение: император хотел жениться на Ольге с целью заключить союз с Россией. Покорение Руси монголами он объясняет чрезмерной набожностью русских, убившей прежний воинственный дух. Согласно со своим рационализмом Щербатов не признает в истории возможности чудесного и относится холодно к религии. По взгляду на характер начала русской истории и на общий ход ее Щербатов стоит ближе всего к Шлецеру. Цель составления своей истории он видит в лучшем знакомстве современной ему Россией, то есть смотрит на историю с практической точки зрения, хотя в другом месте, основываясь на Юме, доходит до современного взгляда на историю, как науку, стремящуюся открыть законы, управляющие жизнью человечества. У современников история Щербатова не пользовалась успехом: ее считали неинтересной и неверной, а самого Щербатова - лишенным исторического дарования (императрица Екатерина II); но это, как видно из сказанного, неверно, и Карамзин нашел для себя у Щербатова довольно обильную пищу. Щербатов, как публицист, интересен, главным образом, как убежденный защитник дворянства. Его политические и социальные взгляды недалеко ушли от той эпохи. Из его многочисленных статей - "Разговор о бессмертии души", "Рассмотрение о жизни человеческой", "О выгодах недостатка" и др., особый интерес представляет его утопия - "Путешествие в землю Офирскую господина С. извецкого дворянина" (не кончено). Идеальное Офирское государство управляется государем, власть которого ограничена высшим дворянством. Остальные классы, даже рядовое дворянство, доступа к высшей власти не имеют. Необходимости для каждого гражданина принимать участие в правлении, необходимости обеспечения личной свободы Щербатов не знает. Первым сословием является дворянство, вступление в которое запрещено. Оно одно обладает правом владеть населенными землями; рекомендуется даже (в статье по поводу голода в 1787 году) всю землю отдать дворянам. Но и дворян Щербатов стесняет целой массой мелочных правил. Признавая значение образования, Щербатов требует умножения числа школ, но не дает образованным людям прав дворянина. Областное управление, на которое особенно нападал Щербатов, он строит, однако, в прежнем духе, стесняя его еще больше увеличением канцелярщины и формализма. Военную службу он рекомендует организовать по типу военных поселений, что позднее было сделано в России и потерпело полное фиаско. Рассудочность века наложила сильную печать на Щербатова. Особенно характерны взгляды его на религию офирцев: религия, как и образование, должна быть строго утилитарной, служить охранению порядка, тишины и спокойствия, почему священнослужителями являются чины полиции. Другими словами, Щербатов не признает христианской религии любви, хотя это не мешает ему в статье "О повреждении нравов в России" нападать на рационалистическую философию и на Екатерину II, как на представительницу ее в России. До чего сам Щербатов проникся, однако, рационализмом, видно из его мнения, что можно в очень короткий срок пересоздать государство и что установить на целые тысячелетия незыблемый порядок, в котором нужны будут только некоторые поправки. Литература. Издание сочинений князя М.М. Щербатова еще не кончено (вышли тома I, II, 1 часть III тома). См. Иконников "Ответ генерал-майора Болтина на письмо князя Щербатова" (СПб., 1789) и "Критические примечания на Историю Щербатова" (СПб., 1793 - 94); С.М. Соловьев "Архив" (том II, пол. 2); "Современное состояние русской истории, как науки" ("Московское Обозрение", 1859, 1); Иконников "Опыт русской историографии"; Бестужев-Рюмин "Русская история" (т. I, СПб., 1872); Милюков "Главные течения русской исторической мысли" (М., 1898); Мякотин "Дворянский публицист Екатерининской эпохи" ("Русское богатство", 1898; перепечатано в сборнике статей "Из истории русского общества"); Н.Д. Чечулин "Русский социальный роман XVIII века". Г. Лучинский.<br>... смотреть
ЩЕРБАТОВ Михаил Михайлович (1733-90) - князь, историк, публицист, почетный член Петербургской АН (1776). Идеолог корпоративных устремлений дворянства. Труды: "О повреждении нравов в России", (1858), утопический роман "Путешествие в землю Офирскую" (Cочинение, т. 1, 1896), "История Российская с древнейших времен" (т. 1-7, 1901-04).<br>... смотреть
Щербатов Михаил Михайлович (22.7.1733 ‒ 12.12.1790), князь, русский обществ. и государственный деятель, историк и публицист. В раннем детстве был запис... смотреть
(князь) — историк. Родился в очень зажиточной семье в 1733 г. Первоначальное образование получил дома. С 1750 г. служил в лейб-гвардии Семеновском полк... смотреть
ЩЕРБАТОВ Михаил Михайлович (1733-90), князь, историк, публицист, почетный член Петербургской АН (1776). Идеолог корпоративных устремлений дворянства. Труды: "О повреждении нравов в России", (1858), утопический роман "Путешествие в землю Офирскую" (Cочинение, т. 1, 1896), "История Российская с древнейших времен" (т. 1-7, 1901-04).... смотреть
ЩЕРБА́ТОВ Мих. Мих. (1733-90) - князь, гос. и обществ. деятель, историк, писатель-публицист, сенатор (1779), поч. чл. Петерб. АН (1776). Происходил из старинного княж. рода Ярославских князей, потомков Рюрика. Получил хорошее домашнее образование, позже был обладателем огромной б-ки в 15000 томов. В раннем детстве был записан в гвардии Семеновский полк, дослужившись до чина капитана, вышел в отставку сразу же после опубликования закона "О вольности дворянской" в 1762. В 1767 был избран ярославским дворянством в Уложенную комиссию, занимавшуюся составлением нового Уложения. Щ. выдвинулся как один из лидеров оппозиц. пр-ву родовитого дворянства, выступал против любых попыток ограничения крепостничества и уменьшения крест. повинностей.Среди форм гос. устройства предпочитал монархию, в к-рой государь опирался бы на аристократию и постоянно с ней советовался. В 1768 Щ. возвращается на службу: работает в Комиссии по коммерции, с 1773 - герольдмейстер и действ. камергер, с лета 1775 заведует секретным делопроиз-вом по воен. делам, с 1778 - тайный советник и през. Камер-коллегии, с 1779 - сенатор. В 1788 вышел в отставку в чине действ. тайного советника. Во 2-й пол. 60-х гг. занялся изучением рус. истории. В 1768 Екатерина II назначила его историографом и поручила разобрать архив Петра I, в связи с чем деят-ность первого рус. императора получила широкое освещение в обширной публицистике Щ. В дальнейшем Щ. много работал над изд. ист. пам., в том числе летописных - "Царственного летописца", "Царственной книги" и др. С 1770 Щ. начинает выпускать том за томом свою "Историю российскую от древнейших времен" (всего вышло 7 томов, изложение событий оборвалось на 1610 из-за смерти автора). В этом произв. Щ. подчеркивал роль феодальной аристократии, к-рая была для него гарантом обществ. справедливости, а ист. прогресс сводил к уровню знаний, наук и разума отд. личностей. Значит. место в тексте "Истории" отводится публикации источников. Щ. впервые ввел в науч. оборот такие комплексы источников, как духовные и договорные грамоты, дипл. переписка, статейные списки послов и т. п. Первым в отечеств. историографии предпринял попытку изобразить внутр. жизнь об-ва. По оценке В. О. Ключевского, "Щ. удачнее угадывал вопросы, чем разрешал их, - и в этом его главная заслуга". Помимо "Истории..." написал "Краткую повесть о бывших ранее в России самозванцах" (1774), ставшую откликом на начавшуюся крестьянскую войну, и "Краткое ист. повествование о начале родов князей Российских, происходящих от великого князя Рюрика" (1785). Кроме того, оппозиционно настроенный историк-аристократ создает ряд "потаенных" трудов, среди к-рых были и политически крамольные соч.: "К вельможам", "Начало военного правительства", "О начале шведской войны", "Умной разговор". Завершением лит. творчества Щ. стали знаменитая записка "О повреждении нравов в России" (1786-89), в к-рой он критиковал политику пр-ва и нравы придворной среды, и утопический ром. "Путешествие в землю Офирскую" (1783), где он изложил свой идеал гос-ва, полицейского по сути, опирающегося на дворянство, процветающего за счет труда подневольных рабов. После кончины Щ. Екатерина II направила моск. главнокомандующему А. А. Прозоровскому предписание "постараться купить б-ку и собрание рукописей покойного", однако б. ч. "потаенного" не попала в руки пр-ва. Лишь через 50-100 лет мат-лы щербатовского архива начинают публиковаться, становясь достоянием широких кругов рос. общественности.<p class="tab">Лит.: Пештич С. Л. Русская историография 18 в.: В 3 ч. Л., 1965-71; Федосов И. А. Из истории рус. обществ. мысли 18 столетия: М. М. Щербатов. М., 1967; Шапиро А. Л. Историография с древнейших времен по 18 век. Л., 1982.</p>... смотреть
Щербатов, М. М. — писатель 18 в.Псевдонимы: СтоиковИсточники:• Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей: В 4... смотреть
Щербатов, Николай Сергеевич — археологПсевдонимы: Кн. Н. С. Щ.Источники:• Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных де... смотреть
1875 (Москва) - 23.05.1962 (Рим). Живописец, коллекционер, общественный деятель. Внук героя Отечественной войны 1812 года московского генерал-губернатора Александра Щербатова; сын московского городского головы. В 1890-е посещал частную художественную мастерскую JI. О. Пастернака и окончил Московский университет. В 1898 учился в Мюнхене у А. Ашбе и И. Э. Грабаря. Писал пейзажи, натюрморты, портреты, картины на религиозные сюжеты («Девы мудрые и неразумные», «Лестница Иакова»). В 1899 картины «Голова старика» и «Красная гостиная» были показаны на выставке журнала «Мир искусства». В 1914— 17 исполнил эскизы пяти настенных панно и потолочного плафона для главного зала Казанского вокзала (не сохранились). В 1902-03 вместе с бароном В. В. фон Мекком, при участии художников «Мира искусства», открыл в Петербурге (Бол. Морская ул., 33) постоянно действующий салон «Современное искусство», где выставлялись на продажу картины, скульптура, ювелирные изделия, мебель. В 1913 построил по проекту архитектора А. И. Таманова (Таманяна) особняк на Новинском бульваре в Москве, разместил там часть обстановки салона, а также коллекцию произведений русской живописи и икон. Завещал особняк городу, с тем чтобы со временем открыть в нем Музей частных коллекций (дом был разграблен в первый год революции, богатые интерьеры утрачены, и лишь небольшая часть коллекции попала в музеи). В 1911-15 входил в совет Третьяковской галереи; пытался направить деятельность галереи на собирательство произведений новейшего искусства. В результате разногласий с попечителем галереи И. Э. Грабарем покинул совет. Был членом Общества друзей Румянцевского музея и финансового совета МУЖВЗ. В 1917-18 работал в Совете по делам искусств и Союзе деятелей музеев и частных хранилищ в Москве. После 1918 с женой (урожденной Полиной Ивановной Розановой) эмигрировал через Крым во Францию. Жил на собственной вилле Тальбот в Каннах, после ее продажи обосновался в Париже. В эмиграции вернулся к живописи и создал большинство своих картин. Писал пейзажи, портреты, натюрморты, картины на религиозные сюжеты в традициях классической школы. Провел две персональные выставки. В 1925 стал членомоснователем общества «Икона»; выступал с докладами на заседаниях общества и участвовал в выставках. Участвовал в Выставке русского искусства в галерее La Renaissance (1932). В 1933 вошел в художественную секцию при Союзе деятелей русского искусства во Франции. Публиковал художественную критику в газете «Возрождение». Задумал журнал «Caveant Consules» и намеревался привлечь к сотрудничеству русских художников. В 1951 участвовал в религиозной выставке, устроенной Ватиканом по случаю Anno Santo. В 1953 переехал в Рим, провел персональную выставку. В 1953-59 писал статьи о русских художниках для журнала «Возрождение» и работал над книгой мемуаров «Художник в ушедшей России», посвященной художественной жизни предреволюционной Москвы. Похоронен на кладбище Тестачо в Риме.... смотреть
Щерба́тов Сергей Александрович (18751962), князь, меценат, коллекционер, художник-любитель. Участник выставок «Мира искусства», с 1903 хозяин литерату... смотреть
Щерба́тов Сергей Александрович (1875, имение Нара Московской губернии 1962, Нью-Йорк), князь, художник, меценат, коллекционер. Сын московского городс... смотреть